Маці, дзеці якіх загінулі
ў час Вялікай Айчыннай вайны,
прысвячаецца

Дзяцей выцягвалі з вагона:
Фрыц кулямётным сек агнём.
Той жах мне не забыць да скону,
Лілася кроў там ручаём.

Рыдалі маці несуцешна
На той самотнае вярсце.
Было пілоту-немцу смешна:
Ён рагатаў, бы звар’яцеў.

Успомню – і, здаецца, бачу
Я тых дзяцей, крывавы бой.
Ды не магу пазбегнуць плачу:
Як немач, памяць нада мной…

Ўсявышні шлях мне асвятляе,
І мары ўсе яшчэ цвітуць.
А жах той даўні не знікае,
Яго нідзе не абмінуць.

Антон Валявач (г. Нясвіж)

Любай жонцы на нараджэнне нашага сына

Паглядзі, як святло з тых маленькіх вачэй
бруіцца душы, што шырэй за Сусвет.
Праз мукі, праз стому бяссонных начэй…
жанчыны – творцы больш, чым планет!

Сузор’і перад тайнай любві
маршуюць пачцівым парадам адвеку:
не “плоці – ад плоці”, не “кроў – ад крыві”,
але ад кахання – жыццё Чалавеку…

кілатонны пачуццяў на вёрстах гадоў:
радасці, расчараванні, каханне -
душа ў душу - і зноў
новага жыцця прарастанне…

Няспынна круціцца Зямлі шар –
усё мінае сваёй чаргой.
Нязменна аднак: мы – адна душа!
Ад веку да вечнасці я з табой!

Алег Нагорны (г. Жодзіна)

Гастраном, тэлевізар, кампутар,
ложак, праца і зноў гастраном…
Так будзёнасці ядкай атрута
дух чаруе безрадасным сном.

На выходныя – сон, тэлевізар
ці застолле, каб сум прыглушыць…
У Гасподняе Царства віза
дзесьці згублена ў хламе душы.

Алег Нагорны (г. Жодзіна)

Иуда целовал Христа любя.
Ну что поделать, если страх сильнее веры,
И как бы не были его лобзанья скверны –
Иуда целовал Христа любя.

Голгофе сына отдал Бог любя.
Потом распятьями подавится империя,
Но это - после. Кто-то должен первым.
Голгофе сына отдал Бог любя.

И Он взошёл, всех сразу возлюбя.

Морозов Александр
(г. Смолевичи)

Тощает календарь
отсчитывая зиму.
Картонные шары
обёрнуты фольгой.
И снова Рождество.
И жизнь непогасима,
Как свет Его звезды
блаженный и благой.

Торопятся волхвы,
узрев звезды движенье,
Туда, где в этот мир
явился сын Иисус.
Любовь в любом из нас,
как и Его рожденье.
Рукою не достать,
но сердцем прикоснусь.

Коснусь тепла светил
и светлого начала,
Выдумывая свой
особенный Завет,
И что-то снизойдёт
с восторгом и печалью,
И будет Рождество,
и будет вечен свет.

Морозов Александр
(г. Смолевичи)

Женщина с ребенком на руках –
Девы Пресвятой бессмертный образ...
Тишина воркует свысока.
Спит Спаситель под Покровом звездным...

Сила духа мужеству подстать
В сердце женском, где ларец с любовью...
Как распятье выдержала Мать,
Видя мир, омытый Сына кровью?!

Женщина с ребенком на руках...
В рубищах войны и лихолетий...
Крик горючей болью на губах
Стыл, сраженный страхом детской смерти..

Выстояла! Зло превозмогла.
Материнский долг – Алтарь священный.
Добротою жертвенной цвела –
Все во имя
Жизни
во Вселенной.
Женщина с ребенком на руках...
Распри сбрось в кипящий болью кратер.
Распахнув, как окна, облака,
«Мир вам, люди!» – шепчет Божья Матерь...

Людмила Молчанская (г. Борисов)

В чёрном время за нами,
Да и сами не лучше.
В уцелевшие храмы
Возвращаются души.
Мы отвыкли от суши
На скамейках галеры.
В уцелевшие души
Возвращается вера.

Морозов Александр
(г. Смолевичи)

Я прошу – будь повсюду со мной,
Не покинь наяву и во сне,
Вышней Волей назначенный мне,
Ангел Божий, хранитель святой.

Всякий грех от меня отжени,
Укажи мне спасенья пути,
Я прошу: Ты мя днесь просвети
И от всякаго зла сохрани.

Лилия Мелешко (г. Клецк)

Мы вместе так долго, но мы совершенно чужие.
Всё в нашем союзе, увы навевает унынье.
Нас всё раздражает и злит, что находим друг в друге,
И видишь всё реже ты друга в любимом супруге.
Как часто теряем мы веру в друзей и родных.
Как часто родные становятся хуже чужих.
Как часто мы сами не знаем, что в жизни хотим.
Как часто мы падаем в пропасть, но в мыслях летим.
Мы ищем ответы у тех, кто навеки умолк.
Мы ищем в безлюдной пустыне душе уголок.
Мы к Богу взываем, моля о спасенье души,
А сами его продаём, забирая гроши.

Андрей Семёнов (г. Солигорск)

Человеческий сын, в рваном рубище, скорбный и нищий.
Он ступает босыми ногами в золу пепелища,
Поминает молитвой лежащих в земле на погосте,
И роняет слезу за всех тех, кто в неё ляжет после.

Запекается кровь на разбитых ногах,
Он беседует с ветром о старых богах,
Он идёт по росе, закрывает глаза,
И предчувствует, как ляжет на образа.

Неприветливы лица за окнами сонных селений,
Он выходит на площади с верой в своё вознесенье.
Он глядит в небеса и не слышит ни криков, ни смеха
И кровавую жертву приносит богам на потеху.

Он шагает вперёд, он ступает, как тень,
Избегая смотреть на несчастных людей.
Будет завтрашний день, и воздастся стократ,
В сотнях храмах он будет стократно распят.

Снова люди смеются и ждут тёплой жертвенной крови.
Получая прощенье, уносят её на ладонях,
А под вечер, спокойно вернутся к своим очагам,
И возносят хвалу милосердным и щедрым богам.

Человеческий сын, так за что их любить?
Каждый третий тебя завтра может убить.
Сотни лет ты идёшь от зари на закат,
Сотни лет ты за всех без вины виноват...

Максим Жаровин (Солигорск)